Глава 3: Масштабирование I Монреаль

В выходные 12 и 13 сентября 2015 года в Монреале, Канада, прошла конференция под названием “Scaling Bitcoin 2015 Phase 1”. Она была заявлена как попытка помочь разрешить конфликт, мучивший сообщество в то время. По крайней мере, это была возможность для главных героев по обе стороны дебатов поговорить друг с другом. Похоже, что большая часть обсуждения до сих пор велась через онлайн-форумы; Считалось, что в ходе личных бесед у людей может быть больше шансов понять точку зрения друг друга. Кто мог возразить против этого?

Важно отметить, что присутствовали те, кого многие считали главными действующими лицами по обе стороны дебатов: Гэвин Андресен (сторонник больших блоков) и Грегори Максвелл (сторонник малых блоков). Грегори, разработчик протокола, был стойким и бескомпромиссным сторонником аргумента в пользу меньших блоков, возможно, менее склонен идти на компромиссы, чем кто-либо другой. Грегори был исключительно умен и, как мне показалось, обладал чрезвычайно глубоким пониманием большинства различных областей исследований, которых касался Биткоин, от информатики и криптографии до теории игр. Иногда его называли Биткоин-магом. Его самый первый публичный пост на BitcoinTalk в мае 2011 года был посвящен комиссиям за транзакции и стимулам для майнинга и описывал, как сборы необходимы для защиты сети ¹.

В 2014 году Грегори стал соучредителем Blockstream, компании, которая, казалось, полностью состояла из сторонников малых блоков и с бизнес-моделью, которая зависела от повышения комиссий за транзакции, поскольку Blockstream предлагал потенциальные решения этой проблемы. Проблемы, которой, по мнению сторонников больших блоков, не было, точнее, не должно быть. Поэтому Blockstream ненавидели крупноблочники, которые считали, что компания имеет конфликт интересов и стимулирует сохранение малых блоков. В защиту Blockstream имеется немало свидетельств того, что большинство соучредителей и сотрудников компании поддерживали аргументы в пользу малых блоков задолго до того, как компания была создана. Некоторые из сторонников крупных блоков по-видимому просто путали причину и следствие. Мне казалось, что сотрудники Blockstream присоединились к компании из-за ранее существовавшего представления о масштабировании, а не из-за того, что пришли к нему после присоединения к Blockstream. С другой стороны, конформизм и групповое мышление - настоящие проблемы, и, возможно, они обе играют свою роль. Однако, вопреки утверждениям сторонников теории заговора, никто в Blockstream не совершал умышленных злонамеренных действий; любая ошибка в аргументации, вероятно, была подсознательным. То же самое можно сказать о Гэвине и сторонниках крупных блоков.

Сам Грегори очень активно обсуждал этот вопрос на Reddit, и он стал одной из самых высмеиваемых фигур в сообществе. Грегори считал процесс разработки Биткоина очень сложным и наукоёмким, связанным со многими сложными техническими компромиссами. Он не приветствовал вовлечение тех, кого он считал неосведомленными массами, в процесс принятия решений, сравнивая их с выпивающими зрителями на гонках, которые делают рекомендации о том, как проектировать гоночные автомобили.

Продолжая с автомобильной аналогией, у вас есть штат специалистов на пит-стопе, которые только что добавили усиленные поршни, противоударный контроллер топливной смеси замкнутого цикла, нитрофорсаж, и недавно изобрели и планируют к установке турбонаддув, всё это вместе с обеспечением ремонда и покраски машины (которые выглядят как их наиболее заметные аналогии; потому что они легко объяснимы). И в то время как они обсуждают степень компрессии и высокооктановые топлива, и видимую невозможность сделать машину одновременно очень быстрой и безопасной с текущими технологиями, парень с обочины, попивающий пиво из банок на своей бейсболке, говорит “Никаких проблем ребят: давайте уберём тормоза”, и толпа возбуждается: наконец-то появился кто-то, кого заботит скорость ².

Грегори получил прозвище «One Meg Greg» из-за его поддержки малых блоков, и, возможно, его ненавидели сторонники крупных блоков больше, чем кого-либо другого.

Как человек, увлеченный дебатами о размерe блоков, учитывая присутствующих игроков, я чувствовал, что мне просто необходимо посетить конференцию в Канаде. Я подумал, что, возможно, Гэвин и Грегори будут открыто всё обсуждать и добиваться прогресса в разрешении конфликта, и я очень хотел стать свидетелем этого. В то время я работал в Лондоне в компании по управлению инвестициями под названием Ruffer. У меня оставался ограниченный отпуск, и я не мог его увеличить. Однако конференция проходила на выходных. Я разработал план, как быстро прилететь и улететь, посетив конференцию, и почти не пропуская работу. Я вылетел рейсом из Лондона в 18:45 в пятницу и приземлился в Монреале в 20:50 по местному времени. Затем я вернулся домой ночным рейсом, вылетел из Монреаля в 22:35 в воскресенье и прибыл в Лондон в 10:10 утра в понедельник, где я мог отправиться прямо из аэропорта на работу. Я пропустил пару часов работы в пятницу вечером, а в понедельник приехал немного позже: идеально.

Я думал о том, чтобы объясниться с коллегами в офисе и попросить больше свободного времени. В конце концов, это была инвестиционная компания, и эту поездку можно было отнести к категории инвестиционных исследований. Поэтому мне был бы не нужен такой напряженный график. Ruffer - это крупная инвестиционная компания, известная тем, что она точно предсказала мировой финансовый кризис 2008 года и извлекла из него прибыль. Компания, похоже, постоянно беспокоилась о риске высокой инфляции, вызванной смягчением денежно-кредитной политики со стороны центральных банков и перспективой большого бюджетного дефицита. Команда действительно казалась очень умной, любопытной и открытой для новых идей. Многие люди в компании также хорошо разбирались в монетарной истории. И действительно, в течение моей первой недели в компании один из старших сотрудников оттащил меня в комнату и спросил, как я определяю деньги. Таким образом, Биткоин казался потенциально подходящим для Ruffer, по крайней мере когда-нибудь в будущем. Однако, пару лет назад, в 2012 и 2013 годах, я много говорил о Биткоине с некоторыми из моих коллег. Хотя они всегда были вежливы и уважительны, мне показалось, что общее впечатление было несколько негативным. Вероятным лучшим вариантом было не упоминать об этой поездке, поэтому я выбрал путь интенсивного двухдневного тура в Канаду, а не более расслабленный график официальной деловой поездки.

Тогда я мало что знал, но почти ровно через пять лет после этой конференции, когда война за блоки была ничем иным, как уходящей из памяти древней историей, Ruffer купил битконов на сумму около 700 миллионов долларов для своих клиентов (около 2,5 процента клиентских портфелей). Это могло бы обозначать монументальный момент для экосистемы, особенно в Великобритании. Уважаемая и консервативная организация, такая как Ruffer, купив биткоин, оказала значительное влияние на восприятие криптовалюты финансовым истеблишментом.

Я прибыл в свой отель в Канаде, который находился в нескольких минутах ходьбы от места проведения конференции, около 2 часов ночи в субботу по местному времени. Я очень устал, но все же смог послушать часовой подкаст о конфликте из-за размера блоков в дебатах между Гэвином и Адамом Бэком ³. Адам был единственным человеком, упомянутым в исходной статье Биткоина со ссылкой на Hashcash, разработанную им в 1997 году, и в конечном итоге он стал одним из ведущих персонажей в дискуссии о малых блоках. Адам был президентом Blockstream. В то время он, похоже, занял более умеренную позицию, чем Гэвин, предлагая свою поддержку идеи увеличения размера блока до 2 МБ, затем 4 МБ, а затем 8 МБ с двухлетним промежутком времени между изменениями (BIP 248). Это не казалось слишком далеким от того, чего хотел Гэвин, за исключением того, что Адам выступал против продолжающегося увеличения до 8000 МБ, которое поддерживал Гэвин. В подкасте я помню, как Гэвин сказал со ссылкой на Сатоши, что узлы могут работать в дата-центрах, обрабатывающих множество транзакций. Адам возразил, что сейчас майнинг стал более централизованным, чем во времена Сатоши. Эта централизация майнинга означала, что баланс изменился: пользователи, запускающие узлы для проверки правил и сохранения децентрализации сети, теперь стали более важными, чем раньше. Важно понимать, что, когда Сатоши был активен в сообществе, не было реального различия между проверяющими узлами и узлами майнинга. По сути, они были одним и тем же. К 2015 году все изменилось; появились специализированные майнинговые фермы.

Я прибыл на место проведения конференции в 8 утра в субботу, и там присутствовало несколько сотен гостей. Атмосфера была спокойной и тихой. Большинство людей, казалось, не знали друг друга и, как и я, считали себя любопытными наблюдателями в этом споре, а не участниками. На самом деле казалось, что хорошие люди присутствуют по обе стороны дебатов, и я чувствовал, что мероприятие было полезным и продуктивным. Большинство выступлений было посвящено компьютерным наукам о масштабировании Биткоина, с особым упором на научный метод и любой анализ, который содержал данные и статистику о технических ограничениях сети. Главным организатором мероприятия оказался Пиндар Вонг, бывший член Правления ICANN, обладающий опытом управления Интернетом, который также стоял за одним из первых в мире интернет-провайдеров. Большое внимание на конференции было уделено извлечению уроков из споров по вопросам управления в интернет-организациях, таких как Internet Engineering Task Force (IETF), и возможному применению этих уроков к Биткоину.

Больше всего мне понравились два выступления: Питера Ризуна об экономике размера блока, и Джеффа Гарзика о различных предложениях по предельным размерам блока. Выступление Питера было сосредоточено на экономической теории ограничения размера блока. Он считал, что аргумент о “спирали смерти” рынка комиссий не применим, поскольку без ограничения размера блока можно иметь функционирующий рынок комиссий. Тем не менее, он заявил, что не нулевая инфляция была предположением в его теории, что нормально, если выстраивается прогноз на ближне- и среднесрочную перспективу. Для тех, кто сосредоточен на долгосрочной устойчивости системы, это предположение могло показаться неуместным. Питер рассматривал ограничение размера блока как производственную квоту, являющуюся препятствием для свободного рынка, который, как он утверждал, будет определять комиссию за транзакцию более эффективным образом. Питер закончил свое выступление, сославшись на цензуру на Bitcoin Reddit тех, кто выступал за удаление производственной квоты и DDoS-атаки на клиенты и майнинговые пулы, поддерживающие удаление квоты, такие как Bitcoin XT и Slushpool, соответственно. Питер также упомянул узлы, поддерживающие сокращение производственной квоты. Он показал на экране круговые диаграммы, иллюстрирующие два процента узлов в сети Биткоин, использовавшие Bitcoin XT 15 августа 2015 года, и выросшие до пятнадцати процентов к 30 августа 2015 года. Затем Питер предсказал, что эта производственная квота не сработает.

Биткоин сломает ограждения, возведённые группами с особыми интересами, пытающимися блокировать поток транзаций (block the stream of transactions, прим. пер.). Это всё, что я хочу сказать о рынке комиссий ⁴.

Вышеупомянутая фраза о «стриме» явно была отсылкой к Blockstream, и этот комментарий вызвал значительный смех в аудитории. Некоторые из наиболее чувствительных сторонников малых блоков бормотали, что это троллинг и он нарушает дух сотрудничества на конференции.

Еще одна презентация, которую стоит упомянуть, - это доклад Джеффа Гарзика, озаглавленный «Проблемы, влияющие на предложения по размеру блока». Джефф был еще одним разработчиком протокола, который предложил убрать ограничение на размер блока через несколько недель после его добавления в 2010 году, как упоминалось в Главе 2. Несмотря на это, Джефф всегда производил впечатление человека, занимающего умеренную позицию, зачастую формулируя обе стороны аргумента. Похоже, он пытался позиционировать себя в споре как посредника, способного преодолеть разрыв между обеими сторонами, и он, по-видимому, никогда не поддерживал Bitcoin XT. Однако он, вероятно, действительно хотел принять какое-то решение как можно раньше, но ему не хватило терпения как у остальных сторонников малых блоков. Джефф подчеркнул в своем выступлении, что ограничение в 1 МБ - это в значительной степени маркетинговая проблема, которая удержит компании от запуска своих биткоин-программ.

Ещё одна проблема, которую я называю проблемой Fidelity. Fidelity это одна из многих компаний на Уолл-стрит, которые смотрят в сторону экспериментирования с Биткоином и они, как многие другие, говорят, что если они переключатся на свою бета-программу (проект в состоянии предварительной готовности к рынку), они исчерпают ёмкость Биткоина. Это делает гипотетический проект невозможным с самого начала, поскольку они не могут обещать перспектив роста ⁵.

Днем конференция разбилась на более мелкие группы. Меня определили в группу из пяти или шести человек, вместе с Гэвином. Другие рассказывали об уроках, которые они извлекли из споров, связанных с криптографическими протоколами, например, о спорных решениях о том, как выбрать хэш-функцию. Они говорили о необходимости диалога и терпения. Обсуждалась концепция «приблизительного консенсуса», методология, используемая IETF, которая включает оценку «чувства группы».

Рабочие группы приходят к решениям через “приблизительный консенсус”. Консенсус IETF не требует, чтобы все участники пришли к единому мнению, хотя это предпочтительно. В общем, должен быть доминирующий взгляд рабочей группы. (Однако, нужно отметить, что “Доминирование” не определяется на основе объёма поддержки, а скорее является некоторым смыслом общего соглашения). Консенсус может быть определён подсчётом поднятых рук, гулом, или любыми другими способами, на которые согласится рабочая группа (конечно же в ходе приблизительного консенсуса). Обратим внимание, что 51% поддержка в рабочей группе не является приблизительным консенсусом и 99% лучше, чем “приблизительный”. Задача председателя состоит в том, чтобы определить, достигнут ли “приблизительный консесус” ⁶.

Затем настала очередь Гэвина. По сути, он сказал, что все эти разговоры о диалоге и терпении - это здорово, но в какой-то момент нужно принять окончательное решение, и кто-то или какой-то процесс должен быть определён, чтобы принять это окончательное решение. Проблема здесь, заявил он, в том, что никто не знал, кем и как оно будет принято. То, что он сказал, было разумным, однако я чувствовал, что он все больше расстраивается и теряет терпение. Это неудивительно, учитывая огромное давление, которое он должен был испытывать как один из людей, на которых все были сосредоточены. В то время я очень уважал Гэвина за его готовность участвовать в этой дискуссии, когда проще было бы вообще не беспокоиться о конференции, как это сделал Майк Хирн.

На этой конференции я впервые встретил Грегори лично. Читая его сообщения в Интернете, у меня сложилось впечатление, что он был исключительно умен, являлся сильной личностью, быстро мыслил и был несколько нетерпеливым и нетерпимым к тем, у кого было слабое техническое понимание некоторых концепций в компьютерных науках или протоколе Биткоин. Я был удивлен его личностью во плоти; он казался спокойным, любопытным, вежливым, вдумчивым и открытым, совсем другим Грегори, чем можно было ожидать.

В коридоре конференции во время одного из перерывов я заметил, что Гэвин и Грегори сели рядом друг с другом и начали разговаривать. Это то, на что надеялись многие участники: главные действующие лица с каждой стороны обсуждают этот вопрос. Со временем группа, наблюдающая за дискуссией, становилась все больше и больше, поскольку все больше и больше хотели услышать то, о чем говорилось. Разговор, казалось, не касался обсуждаемых вопросов, а затем замедлился. Обе стороны чувствовали себя неловко, особенно Грегори. Его предпочитаемым форматом обсуждения явно были веб-форумы, где беседа была открыта для просмотра всем. Что-то столь важное, как протокол Биткоин, не должно обсуждаться в таком закрытом формате, по крайней мере, если будут приняты какие-либо решения. Поэтому разговор закончился довольно быстро и ничего не было сказано по существу.

Формат и тема конференции, безусловно, были склонны к видению развития сторонников малых блоков. Был заметен упор на исследования и обсуждение, а не на принятие каких-либо решений. Формат научных заслуг определенно заключался в том, как много сторонников малых блоков хотело, чтобы пространство эволюционировало. Крупноблочники по-видимому предпочитали более деловой подход; они рассматривали Биткоин не как какой-то теоретический научный проект, а как реальный мир, живую систему с реальными пользователями. В целом, сторонники крупных блоков были активными пользователями Биткоина, и они хотели упростить их использование, чтобы им не мешали теоретики-компьютерщики, которые, по их мнению, даже не используют Биткоин. Сторонники крупных блоков обвинили организаторов конференции в том, что они слишком усложнили проблему и использовали мероприятие в качестве задержки, чтобы выиграть время. Они цинично переименовали серию конференций Scaling Bitcoin в «Stalling Bitcoin» (“Застойный Биткоин”, прим. пер.).

Оригинал